ФИЗИКА И ХИМИЯ ПРОЦЕССОВ ГОРЕНИЯ НА ПОЖАРЕ. ЛЕКЦИЯ №2

В заключение первой лекции я говорил об успехах и напомнил, что именно благодаря таким успехам в свое время мы вышли в открытый космос. И, естественно, в числе первых были Россия и Америка. И СССР, безусловно, был, а Россия остается во главе этого направления развития цивилизации. А закончилась лекция довольно мрачным прогнозом профессора Эммонса, что еще по крайней мере 200–300 лет мы будем жить под постоянной угрозой, признавая недостаточность обеспечения пожаро- и взрывобезопасности, из-за отсутствия достаточного объема информации об этой науке. И что самое досадное — в этой части Россия оказалась в числе самых отстающих государств в мире. Как видите, парадокс на лицо. Давайте по ходу второй лекции по существу процессов горения попробуем параллельно решить и этот парадокс. В чем суть и как его понимать.

Для определенности, для строгости изложения и лучшего взаимопонимания давайте, прежде всего, договоримся об определениях и понятия в тех процессах и явлениях, о которых будет идти речь в этом курсе. Вам хорошо известно много определений пожара, тем не менее я попробую вам дать свое определение пожара, которое предложил 50 лет назад и которое до сих пор никто не опроверг или отверг. По-моему, наилучшим определением пожара для пожарных специалистов будет такое: «Пожаром называется процесс горения, возникший непроизвольно или по злому умыслу, который будет развиваться и продолжаться до тех пор, пока… и вот здесь возможны три варианта: 1) на объекте не сгорят все вещества и материалы, доступные процессу горения на этом объекте, говоря по-русски, пока не сгорит все дотла; 2) пока в процессе развития пожара не создадутся условия, приводящие к самотушению пожара, — случается это чрезвычайно редко. Например, при пожаре в старом глухом подвале с минимумом оконных проемов, кто-то раз в 10 лет туда спускается сложить старую мебель и какое-то барахло. Кто-то посещал подвал, забыл погасить свечку уходя закрыл дверь, и возник пожар. Пожар развивался, выгорел весь кислород воздуха, и пожар сам прекратился. Другой вариант такого случая: везли крупу насыпным способом сухогрузом на Кубу. В Гаване открыли трюм и обнаружили, что был пожар. Пожар начался, развился и сам закончился, такие случаи самотушения пожара чрезвычайно редки, но они бывают; 3) пока не будут приняты активные, целенаправленные действия по его локализации и тушению — этим обычно заканчивается 90 % всех пожаров». Если будет желание, мы сделаем подробный анализ ценности такой дефиниции.

Поскольку мы говорим о пожарах взрывобезопасности, то второй вопрос, который надо оговорить: что такое взрыв. Для определения взрыва тоже существует много дефиниций, которые даются в зависимости от того, как и кто дает это определение. Артиллеристы дают одно определение процесса взрыва, служба безопасности производств — другое, химики-технологи — третье. Для пожарных специалистов лучшим определением взрыва будет, пожалуй, такое: «Взрыв — это процесс горения, предварительно подготовленный, в смысле заранее образовавшейся смеси, при котором давление в зоне взрыва, в результате интенсивного выделения тепла и повышения температуры среды, нарастает так интенсивно, что может произойти внезапное разрушение конструкции здания». Это если взрыв возник внутри помещения. Если облако образовавшейся горючей смеси было слишком велико и возник взрыв снаружи, то и снаружи давлением взрыва могут быть разрушены близлежащие здания и сооружения. Если вы обратите внимание: и в первой дефиниции, и во второй присутствуют и обязательно должны там быть два слова: «процесс горения», поэтому давайте договоримся о том, что мы понимаем под «процессом горения». Для процесса горения тоже существует множество определений, но я предпочитаю все-таки дать вам свое определение, которое тоже дано было почти 50 лет тому назад. Процесс горения — это главный и основной процесс на пожаре и при взрыве, поэтому давайте дадим ему определение, которого будем придерживаться. «Горением называется сложный физико-химический процесс превращения исходных компонентов горючей смеси в продукты сгорания, сопровождающийся интенсивным выделением тепла и световым излучением». В последние годы я в Бауманском институте преподавал проблемы пожарной безопасности экспертам. И экспертам по пожарам больше всего нравилась именно такая формулировка, потому что она наиболее полно отвечает интересам специальности. После того, как мы договорились о том, что такое пожар и взрыв, что такое процесс горения, давайте посмотрим, как на практике выглядят эти процессы и с чем мы встречаемся в борьбе за обеспечение пожаровзрывобезопасности. Мы уже неоднократно упоминали, что специалисты по пожарной безопасности ежегодно встречаются с десятками тысяч различных пожаров, на которых имеет место горение тысячи различных горючих веществ и материалов, каждое из них горит по-своему, имеет свои законы, свои параметры процессов горения, свои режимы горения и свои результаты. На пожарах встречаются вещества во всех трех агрегатных состояниях: горючие газы, горючие жидкости и твердые горючие материалы. Давайте прежде всего посмотрим, в чем различие этих параметров. Горючие газы горят преимущественно гомогенно, с видимым пламенем горения. А если гомогенно, то значит второй компонент горючей смеси тоже газообразное вещество, потому что мы говорим о пожаре в атмосфере воздуха. Если один компонент смеси — это воздух, то есть газ, то для гомогенного горения второй компонент должен быть только газом, поэтому все горючие газы горят в гомогенном режиме пламенного горения. Как ни странно, в гомогенном режиме пламенного горения горят и все горючие жидкости. Вот тоже маленький парадокс, как же гомогенно, когда один компонент смеси — воздух, а другой компонент — жидкость? Дело в том, что словосочетание «горение жидкости» немножко некорректно, если не сказать между нами, специалистами, просто неправильное. Можете смело записать, что горючей жидкости в природе нет и не бывает, никакие жидкости не горят. Простите, а как же керосин, бензин, ацетон, нефть, мазут и прочее? Дело в том, что говорят не жидкости, а горит паровоздушная смесь паров этой жидкости. Из классического треугольника пожара вы знаете, что при наличии горючего и окислителя нужен обязательно источник поджигания. И вот источника поджигания бывает достаточно для того, чтобы образовалась горючая паровоздушная смесь, и поэтому все горючие жидкости тоже горят гомогенно, то есть с видимым пламенем и никак иначе. Наконец, давайте посмотрим процессы горения веществ и материалов в третьем агрегатном состоянии — твердые горячие материалы. Вот здесь картина чрезвычайно сложная. Во-первых, многие твердые горючие материалы в процессе горения сублимируют, то есть переходят в газовое состояние, такие как уротропин, сухой спирт и другие. Они, переходя сразу из твердого состояния в газообразное, образуют газовую горючую смесь и горят пламенем. Второе: большая группа твердых материалов при нагревании в процессе поджигания плавятся, переходят в жидкое состояние — это стеарин, парафин, каучук, битум. Эти твердые горючие материалы перед воспламенением расплавляются и горят как горючие жидкости, то есть горят пары вместе с воздухом. Но что самое ужасное — есть третья категория твердых горючих веществ и материалов. Те, которые при нагревании пиролизуются, то есть частично возгораются, испаряются и образуют с воздухом газовоздушную смесь и горят видимым открытым пламенем. Вспомните горение спичек: мы видим горящее пламя, а сквозь пламя — тлеющий материал самой спички, то есть твердые горючие материалы могут гореть как гомогенно, видимым пламенем, так и гетерогенно, то есть тлением, без видимого пламени. И что еще хуже, они могут гореть и одновременно в двух режимах. Мы подготовили картинку того, как выглядит процесс горения твердого горючего материала: 1) — это древесина, 2) — это зона диффузионного горения пламени, а 4) — это зона тления углеродистого остатка; в третьей зоне процесс пиролиза гонит горячие пары вверх, они смешиваются с воздухом, и древесина в данном случае горит и открытым пламенем, и в режиме тления, так что древесина доставляет пожарным специалистам, как и многие другие твердые горючие материалы, основную проблему на пожарах. Кстати сказать, по мировой статистике всего 3–4 % составляют пожары горючих жидкостей, 1–2 % — когда горят горючие газы с горючими жидкостями одновременно, и так далее. Вкупе собирается около 10 %, а остальные 90 % пожаров, с которыми нам приходится иметь дело, связаны с горением твердых горючих материалов. И вторые данные статистики: от 85 до 90 % числа погибших на пожаре гибнут именно на пожарах твердых горючих материалов и преимущественно на внутренних пожарах. Теперь давайте посмотрим, каков уровень научной проработки законов горения, процессов горения, которыми владеет сегодня человечество. Мы знаем теперь, что на пожаре горят все три вида веществ и материалов: газы, жидкости и твердые вещества. Знаем, что они горят в двух основных режимах: гомогенным пламенем, гетерогенным беспламеньем и третий вариант — совмещенного горения, которым горят твердые горючие вещества и материалы. Наука сообщает нам, что каждое горючее вещество имеет определенную теплоту сгорания и диапазон изменения этой величины не очень широк. Из наиболее часто встречаемых на пожаре материалов типа влажной древесины и влажности 10 процентов, ее теплота сгорания порядка 15 000 кДж / кг. А у самого распространенного горючего газа, метана, самая высокая теплота сгорания, порядка 50 000 кДж / кг. Наука о горении говорит нам о том, что процесс горения распространяется с вполне определенной скоростью. Трудами, в частности, нашего соотечественника Михельсона еще сто лет назад было показано, что процессам горения свойственна как минимальная скорость распространения горения порядка 4 см, так и максимальная, которая соответствует стехиометрическому составу горючей смеси, так называемая фундаментальная скорость — 40 см. Параллельно мы упомянули еще один важный параметр процесса горения — стехиометрию. Наука о горении говорит, что наиболее устойчивые и наиболее изученные процессы горения — это процессы горения стехиометрических смесей, когда состав смеси строго соответствует требованиям химического уравнения реакции превращения компонентов смеси в продукты сгорания. Более того, из того, что я сказал, следует, что есть и другие пределы, такие как концентрационный предел. Нижний концентрационный предел — НКПВ, верхний концентрационный предел — ВКПВ. Сейчас хотелось бы показать картинку 1, если можно. Вот примерная картина характерных концентрационных пределов горения парафинового ряда от метана до гептана. Видно, что минимальная энергия зажигания, отложенная по оси ординат, порядка 0,2 мДж. На самом деле она немножко убывает по приближении к оси ординат, но держится на уровне порядка 0,2 мДж. По оси абсцисс отложены составы. И вот для метана, скажем, концентрация от 5 % до 15 % по энергии поджигания уходит в бесконечность уже полтора, два, три мДж, в десятки раз большие мощности не способны воспламенить смесь за этими пределами. И постепенно концентрационные пределы смещаются влево и постепенно сужаются. Вот посмотреть у гептана — на сколько уже концентрационные пределы воспламенения. Такой закономерности подчиняются практически все горючие вещества и материалы. Кроме того, наука о горении дала нам такую информацию, что все вещества обладают определенной массовой скоростью выгорания. Есть понятие «массовая скорость выгорания», то есть количество вещества, выгорающего с одного квадратного метра в секунду. Диапазон изменения этих величин тоже сравнительно невелик: от 0,02 кг на квадратный метр в секунду до 0,1 — для жидкости и от 0,03 до 0,1 кг — для твердых тел.

— Можно спросить?

— Да, пожалуйста.

— А правильно я понимаю, что верхний предел не имеет практического значения?

— Нет, верхний предел имеет очень большое практическое значение, потому что это область безопасной работы. Если нам удается на своем объекте поддерживать постоянно концентрацию смеси выше верхнего предела, то мы работаем в области безопасности, потому что выше верхнего предела воспламенение горючей смеси невозможно.

— Но пока его не достигнуть, смесь опасна, да?

— Да. Вот поэтому я и говорил, что мое определение показывает, какие возможности у нас есть бороться с опасными параметрами пожара. Не хочешь пожара — не допускай того, чтобы горючая смесь была внутри концентрационных пределов или держи ее ниже нижнего предела, и тогда пожар не опасен, не возможен, или держи ее выше верхнего предела, и тогда пожар тоже не возможен. Например, пожар в резервуарах, хранящих сжиженный метан (сейчас особенно входит в моду), поджог практически невозможен. Потому что концентрация пара над поверхностью зеркала жидкости метана всегда близка к 100 %, а такую концентрацию паров метана невозможно поджечь никакой мощностью источников поджигания. Я ответил на ваш вопрос?

— Спасибо большое, поняла.

Теперь вернемся. Мы параллельно указали, что есть так называемая критическая энергия поджигания — 0,2–0,3 мДж. Более того, наука о горении сообщает нам, что определенные температуры характеризуют процент горения. Для диффузионных пламен — это где-то 400–900 градусов. Для кинетических пламен, голубых красивых пламен, которые мы видим на конфорке наших кухонных плит, порядка 1200–1300 градусов. Что есть температура потухания, ниже которой горение невозможно. Это температура 1000 градусов для стехиометрического горения и так далее. То есть в одной из лекции мы будем говорить вообще о пожарной безопасности, о степени соблюдения предельных явлений в горении. Вот обладая таким уровнем знаний, плюс знания о зависимости скорости от давления и плюс знания трудов академика Бориса Викторовича Раушенбаха «Изученные особенности вибрационного горения», двигателисты определили, что самым подходящим составом горючей смеси для них является жидкий кислород и спирт. Правда, в последующие годы перешли на кислород и керосин или на кислород, или симметричный диметилгидразин. Неважно, они знают, какой состав смеси они выбирают, — первое. Второе: они создают систему регулируемой подачи горючего и окислителя в зону горения. Третье: они формируют зону горения — это камера сгорания двигателя. Четвертое: они обеспечивают такую степень смешения, при которой горение идет в идеальных условиях. Пятое: заканчивая камеру сгорания соплом Лаваля, они определяют динамику истечения продуктов сгорания. Вот вооружившись таким комплексом знаний науки о горении, милитаристы создания ЖРД или ПРД — жидкостные реактивные двигатели или пороховые реактивные двигатели, с помощью которых человечество овладело космосом. Почему же пожарным специалистам не хватает этого научного потенциала? Давайте перечислим. Первое: потому что пожарные сами не выбирают горючие вещества и материалы. И на пожаре чаще всего горят вещества и материалы, не предназначенные для горения. Это горят шубы, книги, письменные столы или диваны. Второе: пожарные встречаются с процессами горения, для которых поступление горючего материала не поддается никакому регулированию, управлению. Пожар сам выбирает, где ему гореть и как ему гореть. Третье: пожарные специалисты почти не способны организовать регулирование поступления второго компонента горючей смеси — воздуха. Пожар сам выбирает себе столько воздуха, сколько может. И, наконец, четвертое: горение происходит не в специальном пространстве, сформированном человеком заранее, как у двигателей с их камерами сгорания, а в кабинете, в спальне, в коридоре, на складе — там, где ему заблагорассудится. Пятое: пожарные специалисты не владеют данными или владеют очень приблизительными о скорости распространения пожара, то есть, простите за грубость, мы знаем о скорости распространения пожара с точностью плюс-минус лапоть, а этот параметр определяет главный параметр самого пожара — площадь пожара. Например, при круговом развитии пожаров входит туда квадрат, то есть тут уже точность — не лапоть, а два лаптя. Не помню, говорил я или нет, но наука о горении не сообщает нам ничего о массовой скорости выгорания шубы, книги и дивана. Мы в лучшем случае владеем параметром «горючая нагрузка», чего совершенно недостаточно для исчерпывающего описания процессов горения на пожаре. Вот 10 этих отличий, желаний и требований пожарных специалистов остаются неудовлетворенными, и поэтому пожарные специалисты, живя в мире науки, где овладевают космосом, не могут обеспечить даже пожарную безопасность в земных условиях.

---

ФИЗИКА И ХИМИЯ ПРОЦЕССОВ ГОРЕНИЯ НА ПОЖАРЕ. ЛЕКЦИЯ №1

Блог Абдурагимова И.М.

---

Еще раз прошу вас вспомнить материалы прошлой лекции. Самым характерным примером того, как пытались овладеть специалисты пожарной безопасности, была попытка Драйздейла. Он был специалистом по горению вне пожара. И вот его пригласили прочесть лекцию по динамике пожаров. Он перешел в нашу сферу деятельности, подготовил курс лекций, успешно прочел его и включился в работу международной программы по изучению пожаров. Я не сказал в прошлой лекции, потому что не было времени, что только по динамике развития пожара в помещениях по этой программе было проведено больше 256 натурных огневых испытаний в живых и административных зданиях. В этой программе участвовало более десятка стран, причем более восьми — на постоянной основе. Всеми этими материалами в течение следующих 10–15 лет обладал Драйздейл. И, к сожалению, никак не удалось выполнить своего обещания и выпустить книгу по динамике пожара. Изданная им через 15 лет книга, включившая себя материалы всех этих международных исследований пожаров, позволила ему назвать ее только как «Введение в динамику пожара». Я это говорю ни в коем случае не как упрек этому замечательному человеку, я хочу, чтобы вы представили, какого масштаба развернутые научные исследования все-таки не дали сделать нам даже первого шага в описании динамики пожара. Дело в том, как говорят военные: противника надо знать в лицо. Чтобы успешно бороться с пожаром, надо пожар хорошо знать. Независимо от того, пытаемся ли мы профилактическими мерами бороться с пожаром или силами и средствами пожарной охраны, или автоматикой тушения, мы, прежде всего, должны написать план, сценарии развития аварии, сопряженной с пожаром. А для описания сценария развития пожара нужно, прежде всего, описать основной параметр пожара — его площадь. Для этого у нас нет скорости распространения пожара. Второе: чтобы знать, как бороться с пожаром, надо знать теплоту пожара, а для этого у нас нет удельной теплоты сгорания того набора материалов, которые горят на пожаре. Третье: у нас нет возможности управлять этими системами, и поэтому пришлось первую лекцию закончить то ли шутливым, то ли серьезным утверждением, прогнозом Эммонса, крупнейшего мирового специалиста по пожарной безопасности, что еще, по крайней мере, 200–250, а то и все 300 лет мы будем под гнетом, под угрозой недостаточной обеспеченности пожарной безопасности. Я не берусь оценивать масштаб времени, названный Эммонсем, но склонен думать, что он больше прав, чем он ошибается. Вот какие трудности стоят перед специалистами обеспечения пожарной безопасности.

А теперь вопрос: а те, кто освоили космос благодаря людям, создавшим двигатели, они боятся пожара? Со всей ответственностью заявляю: они боятся пожара еще больше, чем мы боимся пожара на Земле. Материалы это закрытые, материалы необщедоступные, но из того, что мы знаем, достаточно перечислить хотя бы такие факты: гибель команды Апполона-7, которая сгорела в камере в кабине космического корабля даже на Земле. Через несколько полетов взорвался Аполлон-13. Через несколько лет взорвался Челленджер. Я не знаю и не хочу перечислять аварии и катастрофы, связанные с пожарами и взрывами у американцев. У нас у самих бед достаточно. У нас в Томилино при снятии физиологических процессов в барокамере сгорел один из членов команды Гагарина. Случайно попавшая на электроплиту ватка со спиртом привела к пожару, и космонавта не удалось спастись. У нас были взрывы неудачные на пусковом столе, в частности пожар, на котором погиб маршал Неделин и с ним еще порядка 200 человек. Это тоже был процесс горения, вышедший из-под управления. Это был опасный беглец, который привел к такой катастрофе. Все это определяется тем, что если мы делаем управляемую систему, то нам достаточно знаний и возможностей, чтобы создать аппаратуру, покоряющую с помощью процессов горения космос. А если есть проблема обеспечения пожаро- и взрывобезопасности, посмотрите, пожалуйста, мою дефиницию пожара — процесс горения, возникший непроизвольно либо по злому умыслу. Злой умысел — это, говоря языком советских времен, диверсия, поджог и так далее. А что значит «непроизвольно»? Значит нежданно-негаданно, непреднамеренно, но не само по себе, а в результате кем-то допущенной ошибки, которая привела к какому-то нарушению технологического режима и система вышла из под контроля и управления — и возник пожар. Вот эта проблема в полный рост, в полной мере существует и для покорителей космоса. Там тоже возможны аварии, отказы, поломки, которые приводят к пожару, неконтролируемому горению и взрывам. И что еще следует отметить: изначально и мы с вами, и покорители космоса уже живем в грехе по отношению к процессам горения. Дело в том, что если мы создаем обитаемый человеком отсек, мы обязаны обеспечить условия дыхания человеку, а для дыхания человека концентрация кислорода в смеси с азотом должна быть минимум 16–17 %. При концентрации ниже 15 % наступает асфиксия, человек задыхается и существовать не может. А именно 15 % являются нижним концентрационным пределом кислорода, ниже которого пламенное горение невозможно. Хорошо бы создать атмосферу с концентрацией ниже 15 % кислорода, но и тогда мы не будем полностью защищены от опасности пожара, потому что нас окружают тысячи видов твердых горючих материалов. Как мы говорили в этой лекции: твердые горючие материалы склонны к тлению, причем это не остаток, не дополнительный, не побочный — это самостоятельный режим горения, при котором выделяется до 30 % теплоты сгорания твердого горючего вещества. А тление возможно и при 14 %, и при 12 %, и при 10 %, и даже при 7–8 % концентрации кислорода в воздухе. То есть для полной пожарной безопасности надо научить человека жить в атмосфере с концентрацией кислорода воздуха ниже 5 %, что практически совершенно неосуществимо. Вот с комплексом этих проблем постоянно сталкиваются те, кто осваивают космическое пространство. Американцы в погоне за снижением суммарного давления пытались создать искусственную атмосферу, где понижали давление среды меньше 760 мм рт. ст., но немножко повышали концентрацию кислорода до 23–27 %. Это не дало практически никакого выигрыша, потому что степень пожарной опасности осталась прежней. И мы, и американцы пытались создать и азотно-воздушную атмосферу, и гелий-кислородную. Это немножко повышало уровень пожарной безопасности, но не исключало пожара и создавало массу дополнительных проблем. Поэтому нам придется бороться за пожарную безопасность в условиях нормальной атмосферы, где концентрация кислорода 21 % и снижать ее ниже 15 %, в которой хотим прекратить пламенное горение, можно только на стадиях тушения пожара. Вот там это надо делать, если в зоне пожара нет людей. И последнее: если речь идет об организованном горении, можно говорить о регулировании состава смеси и регулировать коэффициент полноты сгорания. При неуправляемом процессе, при горении на пожаре мы не можем регулировать соотношение компонентов горючей смеси, и тогда в продуктах сгорания появляются самые страшные компоненты — продукты неполного сгорания. Это, прежде всего, CO — угарный газ, смертельная концентрация которого вокруг 1 %, и еще более неполной продукт сгорания — твердый углерод, который является физической природой создания дыма при пожарах. На внутренних пожарах люди гибнут прежде всего от токсичных продуктов сгорания и потери видимости из-за плотного задымления. И только в третью очередь от мощного излучения из пламени и от высокой температуры. Но уровень изучения процессов горения и неполного сгорания находится на уровне развития общества времен Ивана Грозного или еще раньше. Поэтому вот такой объем научных исследований предстоит нам выполнить и получить информацию достоверную о горении именно в условиях пожара, и тогда с нас можно требовать хоть в какой-то мере обеспечения необходимого уровня пожаровзрывобезопасности. Вот, если не возражаете, в общих чертах то, что я хотел вам сообщить о процессах горения на пожаре. В следующей лекции мы будем рассматривать количественные показатели — фактическую температуру, фактический состав, фактические параметры процессов горения, которые только достаточны для того, чтобы показать уровень нашей беспомощности, и очень мало помогут нам в достижении цели обеспечения безопасности. Но зато они просветлят, высветят направления нашей борьбы за снижение хоть относительного уровня пожарной опасности.

За оставшиеся несколько минут предлагаю вам задать вопросы, если таковые имеются.

— Иосиф Микаэлевич, добрый день. Позволите вопрос?

— Да, пожалуйста.

— А вот, скажем так, с точки зрения физики и химии процессов горения, есть ли разница между пожаром класса А твердых горючих материалов и пожаром класса Е электроустановок под напряжением?

— Дело в том, что при пожарах класса Е важно не то, что он Е, а важно то, что на этом пожаре горит. Если на этом пожаре горит трансформаторное масло, то законы процессов горения будут такие же, как и не на классе Е. Это имеет значение колоссальное с точки зрения мер борьбы с пожаром. Там объекты находятся под угрожающе высоким напряжением электрическим. А с точки зрения физики горения, я думаю, что электрическое напряжение на физику и химию горения влияет слабо. Я правильно понял ваш вопрос?

— Правильно, спасибо.

— Подскажите, пожалуйста, все-таки за 50 лет Вашего преподавания и выведения понятия «пожар» почему до сих пор МЧС России не прислушалось к Вам и не внесло либо изначально, либо в редакцию Федерального закона 69 изменения в этот термин?

— Знаете, на этот вопрос я не могу Вам ответить. Это надо спрашивать у МЧС. Каждый, кто дает дефиницию, определения, видимо, отстаивает свои права, свою правоту. Вот я готов отстаивать все три свои дефиниции. Вообще, должен вам сказать, очень трудная работа — дать определение тому или иному явлению. Я в свое время предлагал ребятам на лекциях дать определение карандашу. Вот карандаш, вот вроде понятно, кстати, по секрету скажу, что в переводе с мусульманского «карандаш» — черный камень («кара» — черный, «даш» — камень). А вот вы попробуйте дать дефиницию, что такое карандаш. Я надеюсь, что вам это удастся, но вы увидите, сколько надо над этим поработать. И в дефиниции должно быть все, что надо применить и ничего лишнего, чтобы из дефиниции нельзя было выбросить слово, не потеряв смысла, и не надо ничего добавить. Поэтому дефиниция — это сложный вопрос, и я вам на него не могу ответить.

— Проводились ли исследования возможности снижения концентрации кислорода одномоментно в конкретном объеме для прекращения горения?

— Нет, вы знаете, я таких исследований не знаю. Речь идет об обитаемом отсеке: нашей с вами квартире, служебном кабинете, производстве? Об этом речь идет или о космических объектах? На это я могу ответить так: одним из способов снижения концентрации кислорода одномоментно является тушение нейтральными газами. Многие из вас, видимо, знают, что в числе других способов тушения пожара есть тушение, скажем, азотом или тушение углекислым газом. Что это такое? Это, прежде всего, попытка разбавить кислород в горящей среде ниже уровня концентрационного предела. Но как показывает практика, это не самые эффективные способы тушения пожара. Хотя такой способ тушения пожаров, разбавлением зоны горения нейтральными газами, существует. Но таким образом, может быть, можно сбить пламенное горение. Но если это пожар твердых горючих веществ и материалов? Тогда останется тление, а тление будет продолжаться до того, пока вы не снизите концентрацию кислорода до 5 %. Попробуйте посчитать, сколько нужно на это нейтральных газов и как обеспечить герметичность защищаемого помещения, чтобы таким образом успешно тушить пожар. К сожалению, это малоперспективное направление и его приходится применять только там, где никакие другие способы неприменимы. Пока я могу ответить только так. Еще вопросы, пожалуйста.

— Как я помню, на первой лекции вы говорили про профессора Эммонса, что он сделал, скажем, некий прогноз про пожар, но это было, в 80-х годах. А изменилось бы его мнение из-за развития такой вычислительной техники, вычислительных мощностей сегодня? Спасибо.

— Если помните, я на лекции в прошлый раз говорил, что я думаю, что прогноз Эммонса относится к области «физики шутят». Я объясню почему. Ни один настоящий ученый, а Эммонс, насколько я знаю о нем, а знаю я, к сожалению, недостаточно много, но это настоящий ученый. Так вот, ни один настоящий ученый не осмелится дать прогноз, в какой бы то ни было области, на 100 лет вперед. Дело в том, что в свое время журнал «Изобретатель и рационализатор», был в СССР такой, объявил конкурс на установление закона «Как быстро меняются законы, которыми пользуется общество». Оказывается, где-то 500 лет законы менялись в течение 100 лет. 100 лет назад законы менялись в течение 30–50 лет. 50 лет назад законы менялись уже в течение 10–20 лет. А сейчас я не знаю, как вы успеваете следить за законами, за прогрессом. Многие законы меняются буквально через каждые 2–3 года. Наши представления о материи, наши представления о возможностях электроники, о возможностях систем коммуникации, о возможностях киберпространства меняется через каждые чуть ли не 5–10 лет. Я уже давно отстал и не надеюсь уследить за этим развитием. Поэтому всякий прогноз на такой длительный срок выглядит не очень серьезно. Но ничего серьезнее и разумнее того, что сказал Эммонс, я, к сожалению, не нашел.

— Спасибо.

— Если вопросов нет, у меня к вам просьба: постарайтесь лет через 150 сообщить мне информацию о том, прав ли был Эммонс или нет. Через 150 лет это уже будет известно. Спасибо за внимание, всего вам доброго.

— Спасибо большое, Иосиф Микаэлевич, за Ваш бесценный труд, за то, что Вы делаете. Спасибо всем участникам нашего онлайн-семинара. И, я надеюсь, мы встретимся со всеми уже на следующей неделе также в понедельник в 16:00. Записывайтесь и ждите приглашения на свою электронную почту. Большое спасибо порталу «PRO ПБ» за предоставленную возможность провести данное мероприятие. Пользуясь случаем, хотел бы отправить ссылочку (в чате она есть), ссылку-приглашение на конференцию, которая состоится 22 и 23 декабря. Онлайн-конференция — бесплатна, так что регистрируйтесь. Для всех специалистов в области пожарной безопасности будет интересно. Еще раз всем спасибо, до новых встреч.

— До свидания, всего доброго.

В разделе:

Читай также

Больше популярных статей

ФИЗИКА И ХИМИЯ ПРОЦЕССОВ ГОРЕНИЯ НА ПОЖАРЕ. ЛЕКЦИЯ №4

В своей четвертой лекции доктор технических наук, профессор академии НАНПБ Абдурагимов И.М. показывает примеры расчета воздуха, требуемого для горения, и расчета объема и состава продуктов сгорания; рассказывает о важности правильного понимания и учета интенсивности горения при принятии решений руководителями тушения пожара; разъясняет какие газы называют «подлыми» и почему, а также отдельно рассматривает вопрос об опасности взрыва твердых горючих веществ.

читать полностью

ФИЗИКА И ХИМИЯ ПРОЦЕССОВ ГОРЕНИЯ НА ПОЖАРЕ. ЛЕКЦИЯ №5

Пятая лекция доктора технических наук, профессора академии НАНПБ Абдурагимова И.М. называется «Предельные явления в горении как научная и практическая основа пожаровзрывобезопасности».  В ней он рассказывает о предельных показателях компонентов «треугольника пожара» (с приведением конкретных примеров), механизмах огнетушащих действий на примере различных огнетушащих веществ, температуре потухания и важности применения знаний о предельных явлениях горения в повседневной жизни.

читать полностью

ФИЗИКА И ХИМИЯ ПРОЦЕССОВ ГОРЕНИЯ НА ПОЖАРЕ. ЛЕКЦИЯ №6

В заключительной шестой лекции доктор технических наук, профессор академии НАНПБ Абдурагимов И.М. напоминает основные моменты предыдущих пяти лекций, рассказывает о понятии «пожарная стратегия», а также задается вопросом введения количественной оценки пожарной безопасности и тушения пожара.

читать полностью

S-1813
2585