БОЛЬШОЙ (ВЕЛИКИЙ) ПОЖАР В ЛОНДОНЕ (2–5 сентября 1666 года)

Великий пожар в Лондоне — пожар, охвативший центральные районы Лондона с четверга, 2 сентября, по воскресенье, 5 сентября, 1666 года. Огню подверглась территория лондонского Сити внутри древней римской городской стены. Пожар угрожал аристократическому району Вестминстер (современный Вест-Энд), дворцу Уайтхолл и большинству из пригородных трущоб. В пожаре сгорело 13 200 домов, 87 приходских церквей (даже собор Святого Павла), большая часть правительственных зданий. Считается, что пожар лишил крова 70 тысяч человек, при тогдашнем населении центральной части Лондона в 80 тысяч. Точно неизвестно, сколько людей погибло при пожаре, есть сведения о нескольких жертвах, но многие не были записаны. Кроме того, огонь мог кремировать погибших, оставляя останки неузнаваемыми.

Когда ранним утром в пекарне Томаса Фарринера на Пудинг-Лейн начался пожар, никто и представить не мог, к каким разрушительным последствиям он может привести. В городе, где открытое пламя использовалось как для освещения, так и для обогрева, пожары были делом привычным. Настолько привычным, что лорд-мэр Лондонского Сити сэр Томас Бладуорт, увидев из окна разгорающееся пламя, зевнул и отправился досыпать.

Сити считался районом торговцев и ремесленников, это был весьма густонаселенный участок, от которого аристократия старалась держаться подальше. Деловой район был окружен трущобами, где проживали бедняки и представители низших слоев населения. Большинство домов на этом участке земли были деревянными, а при строительстве использовались дешевые горючие материалы.

Причинами столь быстрого распространения огня стали ветер и устройство улочек Сити, спроектированных по средневековому образцу. Расстояние между противоположными домами на одной улице было настолько мало, что там порой не могли разойтись и две телеги.

Огонь перекидывался от здания к зданию. Учитывая тесноту постройки и силу ветра, пожар распространялся с невиданной скоростью. Казалось бы, близость Темзы должна была спасти положение, однако пробраться к берегу было не так-то просто из-за очень плотного потока людей и телег.

От Паддинг-лейн огонь начал распространяться на запад и вскоре вышел из-под контроля. Стало понятно, что потушить пламя ведрами не удастся. Одним из самых эффективных методов борьбы с огнем в то время было намеренное разрушение зданий на пути пожара, однако лорд-мэр Бладуорт решил не отдавать указ о сносе домов.

В переполненном городе часто возникали пожары, однако отсутствовала пожарная служба, которую можно было бы вызвать. В чрезвычайных ситуациях в дело вступала местная милиция, также следить за огнем должны были сторожа, патрулирующие город в ночное время. Как правило, были эффективны создаваемые на месте возникновения пожара отряды жителей. О возникновении пожара горожан предупреждал звук колокола, после чего они собирались на борьбу с огнем. Боролись при помощи воды, а также сноса домов. По закону в каждой приходской церкви должно было содержаться оборудование для ликвидации пожаров: лестницы, ведра, топоры и инструменты для сноса зданий — шесты, длиной около 9 м с крюком на одном конце, который цеплялся за крышу здания для ее сноса. Иногда высокие здания разрушались при помощи взрыва пороха. Подобный метод создания просек широко использовался к концу Великого пожара, что, по мнению некоторых исследователей, повлияло на его прекращение.

Личный опыт многих лондонцев во время пожара описан в письмах и мемуарах. Два наиболее известных описания оставили Сэмюэл Пипс (1633 — 1703) и Джон Ивлин (1620 — 1706). Они описывали события и их собственную реакцию день ото дня и приложили большие усилия, чтобы сохранить информацию о том, что происходило по всему городу и за его пределами.

На Лондонском мосту, единственном пути, соединяющем Сити и южный берег Темзы, находились дома, уничтоженные огнем в 1632 году. Эти дома горели на рассвете в воскресенье. Сэмюэл Пипс, наблюдая за пожаром от Тауэра, написал о проблемах у его друзей, живущих на мосту. Были опасения, что с моста пожар перекинется в боро Саутворк на южной стороне реки, которые не оправдались, так как расстояние между домами на мосту сыграло роль просеки. Римская стена высотой 5,5 метра, ограждающая Сити, привела к риску потерявшим дом быть запертыми в районе распространения пожара. Как только набережную охватил огонь, путь к бегству через реку оказался отрезанным, и уйти стало возможно лишь через 8 ворот в стене.

Решающим фактором, сведшим на нет усилия по борьбе с огнем, стали слишком узкие улицы. Даже в обычное время на них часто возникали заторы из пешеходов и тележек, а во время пожара проходы были заблокированы беженцами, пытающимися спасти свое имущество и движущимися от центра распространения опасности, соответственно, мешая пожарным командам продвинуться к горящим домам.

Борьба с огнем при помощи воды успешной также не была. В принципе вода была доступна пожарным, так как она по вязовым трубам поступала в 30 000 домов из водонапорной башни в Корнхилле, а в нее вода подавалась из реки во время прилива, а также из резервуара весенней талой воды в Излингтоне. Часто было возможно открыть трубу около горящего здания и присоединить к ней шланг, чтобы затушить огонь либо наполнить ведра. Кроме того, Паддинг-Лейн находилась рядом с рекой. Теоретически по всем переулкам от реки до пекарни и прилегающих зданий должны были двигаться пожарные в двух направлениях: от реки к огню и от огня к реке. Такой системы, однако, организовано не было, во всяком случае к полудню воскресенья, когда Пипс наблюдал за пожаром с реки. Он отметил в своем дневнике, что никто не пытался потушить огонь, а все спасались в страхе. Вскоре пламя дошло до набережной, не встретив сопротивления со стороны местного сообщества, и подожгло склады горючего, расположенные вдоль реки. В итоге не только пожарные более не могли доставлять воду из реки, но сгорели водяные колеса, передававшие воду в Корнхилл. Таким образом, ключевые источники воды оказались недоступны.

В городе царил хаос. Движение людских масс также осложнялось из-за многочисленных зевак, специально прибывших в Лондон поглядеть на зрелище. Образовывались стихийные лагеря для тех, кто остался без крова: люди строили простейшие укрытия на открытых площадях, в полях и парках. Не удалось избежать и спекуляций — цена хлеба в окрестных с бедствием районах подскочила вдвое.

К 4 сентября полыхала примерно половина Лондона. Король присоединился к пожарным отрядам и лично раздавал указы на месте и даже помогал таскать ведра с водой. Опасались, что пламя дойдет до пороховых подвалов Тауэра, и тогда город просто взлетит на воздух. Беженцы из Сити располагались с пожитками в церквях, однако позже оказалось, что и каменные здания не были безопасным убежищем. Горел гигантский собор Святого Павла, пламя в итоге уничтожило постройку. Остановить его удалось только 5 сентября. Сработала схема подрыва и уничтожения зданий, да и ветер значительно ослаб. Но в отдельных точках огонь все еще бушевал. Ущерб от пожара в денежном эквиваленте составил от 5 до 7 миллионов фунтов.

Поиск виновников катастрофы не увенчался успехом. По делу о поджоге казнили слабоумного часовщика-француза по имени Юбер, который сознался в содеянном. Уже позже следствие выяснило, что Юбер прибыл в Лондон через 2 дня после начала пожара.

Пожар уничтожил практически весь город, и потому его пришлось отстраивать заново, однако дерево и горючие материалы больше не использовали. На смену им пришли камень и кирпич (при нарушении этой нормы здание просто сносили). Кроме того, Лондон стал одной из первых европейский столиц, где установили уличные пожарные гидранты.

Еще одним новшеством, появившимся после Великого пожара, стала страховка от огня. Всего через десять лет в Лондоне был застрахован каждый десятый дом. Некоторые исследователи полагают, что пожар стал в своем роде «очистительным» для английской столицы, так как уничтожил возможные остатки очагов заболевания чумы.